Вот опять не помню сколько мне тут лет. Четыре, может больше... Но очень ярко запомнила эту нашу с мамой поездку в Шиханы. Она меня часто туда брала с собой. В советские времена дома отдыха для тружеников процветали, все туда ездили, стоило всё практически копейки, для самих трудящихся (большую часть оплачивал профсоюз), и что-то было такое особое в этих местах отдыха, что вспоминается с таким теплом – лето, пляж на речке, запах цветов на клумбах, столовая в которой всё так вкусно, кино по вечерам прямо на улице, танцы под духовой оркестр, разные конкурсы, игры, призы, новые знакомые и вся эта летняя беззаботная атмосфера.
А в Шиханах было хорошо! Помню в этот раз, который остался на фото, мы с мамой жили в четырёхместном двухэтажном корпусе в компании двух бабушек, из которых одна была совсем ещё нестарая и очень активная и компанейская. Мы с мамой даже потом в гости к ней ходили в Кумертау, она жила в частном доме и мне так хотелось потом тоже жить в своём доме. А вторая была уже совсем почти старенькая, и насколько я помню, она умерла потом вскоре. Имён их не помню, но на фотографиях бабушки остались. И совсем не помню кто нас фотографировал. Это мы в столовой. Мама носила шиньон, мне он казался таким красивым и я тоже мечтала когда вырасту, что буду такой носить, и платье у мамы было красное с жабо. Мне моя мама всегда казалась самой красивой и модной:
А вот это было моё любимое платье – из тонкой светло-серой шерсти или полушерстяное, с красным воротником стойкой и манжетами, а кармане была аппликация – на красном фоне черный кот с хвостом. И я всегда, даже в летнюю жару, хотела быть одетой только в это платье, чем часто сердила маму, я вообще упрямый осёл была, молча могла упереться и всё – хоть убейте...
А вот тут мы все загораем с бабульками, считалось полезным принимать солнечные ванны. Мамин купальник помню, зелёный, мне он казался таким красивым. А бабулькам слово "купальник" было неведомо и мало кто тогда заморачивался, если кто-то загорал вот так, просто подставив своё пузико солнышку в чём есть, это было нормально:
У меня купальника тогда не было, но помню как мне очень-очень хотелось. А наша отечественная промышленность в те времена не очень-то детскими купальниками себя утруждала, у нас в глубинке Башкортостана их точно не было. Да, надо сказать, и трусы наших советских трикотажных фабрик были безо всяких там эластантов, моментально теряли форму, растягивались как сопля и бесформенно свисали, и с простой вдёвочной резинкой, которая могла лопнуть в самый неудобный момент, поэтому помню как мама всегда закрепляла резинку на новых вещах. Как хорошо, что резинки эти ушли в прошлое! В общем, меня загорали тоже в чём есть, но даже тогда помню, что мне мои трусы вообще никак не нравились и я тут от смущения трогаю какие-то травинки. И потом никогда не любила это фото:
А первый мой купальник моя бабушка купила мне в московском Детском мире перед поездкой с мамой на Черное море , когда я была уже в первом классе. Вот это был купальник! Оранжевый в белых колечках. Ситцевый, но весь в таких резиночках на спине с завязками на шее и юбочкой. Ни к кого из одноклассниц такого не было! Но, к сожалению, у нас с мамой не было фотоаппарата, и у меня нет ни одного фото с той моей единственной поездки на Черное море.
А вот тут на фото мы вместе с бабульками, а дяденька, я даже помню, что его звали Малик, оказывал знаки внимания моей маме или как говорили, ухаживал:
Вот тогда же, в тот самый заезд со мной и случился самый большой в жизни конфуз.... Я уже писала как дети порой могут поставить родителей в крайне неловкой положение, но я, пожалуй, тогда переплюнула всех деток вместе взятых. И это я - тихая безобидная и безвредная девочка!
Иногда же дети думают сами себе на уме разные всякие вещи, накапливают данные, а потом, в один прекрасный момент, как только спросят, что хоть стой, хоть падай... Ну вот и я туда же. Я не очень тогда много знала о строении человеческого организма, но кое-какие представления у меня всё же были. Но что-то немного всё же было ясно не до конца.
В общем, мы были на небольшом тихом и уютном пляже. Я молча играла в песочек, куличики там делала какие-то. А мама с Маликом стоя загорали и вели разговор, бабулек рядом не было и никого больше я не помню, это был такой тихий пляж или время тихого часа. Я искоса поматривала на маминого ухажера и думала думу. Поскольку он был не в каких-нибудь там семейных трусах (а тогда можно было ещё увидеть дядек в таких сатиновых семейках на пляжах), а в модных плавках и всё, что положено у него выпирало там где положено. Но поскольку дома мне спросить было некого, а таких удобных моментов мне до этого не представлялось, то решила, пользуясь случаем, задать ему вопрос напрямую. И, не дав никому одуматься , бросила свои песочные куличики, подошла к бедному кавалеру и, схватив его за самое выпирающее на нём место, которое как раз и находилось на уровне моего лица, невинно спросила что это такое?
Это была немая сцена, продолжающаяся миг, но я увидела столько непередаваемых эмоций на лице Малика и особенно мамы, причем оба они на это самый миг утратили дар речи, и я моментально поняла, что вопрос мой им не понравился. И быстренько, опять не дав никому опомниться, тут же, как ни в чём ни бывало, вернулась к своему песочку, при этом чувствуя себя совершенно ужасно...
Всё. Больше я ничего не помню... Всё потом было нормально, мы доотдыхали, уже без отложившихся в памяти подробностей, и об этом случае больше не вспоминали, но я-то о нём не забыла. И даже пережив и другие жизненные конфузы (как без них) потом уже и со своими детьми,я до сих пор думаю, что этот был для меня самым ужасным...
Так вот старые фотографии и заставят сконфузиться снова... Но слова же из песни не выкинешь, чего уж...
